100 лет Петру Алейникову

Петр Алейников в фильме "Большая жизнь"

Потому ему лучший друг Борис Андреев и уступил свое законное звездное место на Новодевичьем, что этой веселой козявке пышные похороны по разряду не полагались.

«Скажи-пожалуйста!» -- ехидно развел бы руками юбиляр. Значит, играли с Крючковым и Андреевым вместе, дружили не-разлей-вода, народ обожал поровну – они, стало быть, ферзи и выразители, а я так, погулять вышел.

Легкой задиристой дворняжкой он и был всю жизнь – со своим куцым дворняжьим счастьем. Это ж умудриться надо – родиться за две недели до мировой войны в Могилевской губернии, по которой та война прошлась паровым катком! Потом воспитывался в коммуне. Потом стал народным любимчиком: у нас ценят бедовых-жиганистых с босяцкими куплетами. Играл «полярного зайца» Петьку Молибогу, без билета пролезшего в экспедицию на полюс. Подсобника Савку, с узнаваемыми уголовными прихватами встречающего нового бригадира («Трактористы»). Ваню Курского в «Большой жизни».

На той картине они с Андреевым и составили исторический дуэт Громобоя и Легконожки, мелкого живчика и могучего тормоза, закадычных выпивох-стахановцев. Дуэтом и войну прошли – большой в войсках, малый в немецкой полиции партизанским осведомителем. В «Большой жизни»-2 вернувшийся с фронта Балун-Андреев триумфально запил и принялся по-русски гонять жену, что она тут без него изменничала и немецкий, видишь ли, хлеб ела. А Курский ему на это: «Милай, ты что ж, ей, когда на восток драпал, два мешка своего хлеба оставил, чтоб она немецкий не ела? А ну бросай куражиться и иди извиняйся!»

В 46-м году, когда развелась прорва охотников брать к ногтю население оккупированных территорий, эти слова звучали архиреволюционно. Товарищ Сталин тоже так решил и запретил «Большую жизнь»-2 как вредительскую, -- но позиция человека, которого на бас брать не надо, мы сами грубияны, запомнилась многим. Алейников и в молодых ролях мог легко осадить демагога, поддеть начальника-туза и кругом оправдать свое бытовое пьянство и разложение – а чего еще русскому зрителю надо?

Сталинская гроза его миновала, жил дальше, хотя играл меньше: попал в зазор. На хитрого старика еще годами не вышел, вечных заноз трудового коллектива перерос, амплуа непутевых правдоискателей уже осваивали более молодые Леониды – Быков и Харитонов.

Он не кручинился. Сделал Пушкина в «Глинке» – мелкого, но огневого. Ивана в «Коньке-горбунке». Десяток разномастных шоферов и солдат. Вывел в люди детей: Арина Алейникова прошлась по летному полю вприпрыжку в «Я шагаю по Москве». Легко и празднично запил: актерский фольклор полон байками, как самому Алейникову добывали четвертинку.

Из миновавшего с его рождения столетия прожил ровно половину, скончавшись пятидесятилетним в первый брежневский год.

И несмотря на малые года и мнимо мелкий калибр, звался и при жизни: Петр Мартынович.

Петькой дозволял звать себя одному Андрееву – чье законное место на главном государевом погосте и занял с подобающими почестями.

Смотрите фотографии в нашем фоторепортаже «100 лет назад родился легендарный артист кино Петр Алейников».