Юрий Казарин: - Из-за стихов я разбил два автомобиля

Книгу-исповедь пришлось выстрадать

- Правда, что вы 33 года продумывали книгу «Поэзия и литература»?

- Я не думал, я просто страдал, умирал, переживал над этой проблемой всю жизнь.

- Что это за проблема?

- Поэзию потерять невозможно, она была и будет всегда. Потому что поэзия – это не только то, что мы с вами читаем, слушаем, произносим. Поэзия растворена везде и во всем, основной ее вид – невербальная. Она к языку никакого отношения не имеет. Поэзия есть в красивом дереве, в красивой женщине, в воздухе. Это ощущение: ты просыпаешься утром, у тебя ощущение беспричинного счастья, это тоже поэзия.

- А как у вас это накатывает? Муза приходит?

- По-разному, от возраста зависит. Когда был молод, накатывало, а стал постарше – по-другому стало происходить. У всех по-разному, каждое стихотворение приходит по-разному. Мне кажется, это некий катаклизм, катастрофа, по крайней мере, для меня, потому что я все забываю, на меня все обижаются. Я разбил два автомобиля в тот момент, когда стишки стали наезжать. Опасно водить в таком состоянии.

- Вы сказали, что поэзия не имеет отношения к языку. Вместе с тем вы исследователь языка, вы преподавали язык. Как это сочетается?

- Это парадокс, это моя внутренняя драма, трагедия. Я 30 лет преподаю, серьезно занимаюсь наукой, у меня несколько монографий. С другой стороны я сочиняю стихи, думаю их, страдаю, «выстрадываю» из себя, выдаю. Я все время удивлялся тому, как это происходит, и мне казалось, как и многим филологам, что существует язык поэзии. На самом деле существует просто язык. Он способен вербализовать, покрыть собой все, что угодно, весь мир. Кроме поэзии. У поэзии нет языка, поэзия может присутствовать в тексте, а может не присутствовать. Чаще наоборот – стихотворение в поэзию входит или не входит.

Звонок в студию:

- Меня зовут Борис. Юрий, я ваш давний поклонник. Прочел ваше интервью в одном журнале. Там вы говорите, что у поэзии созидательная природа, у литературы подражательная. Поэзия всегда говорит о трех вещах: жизнь, смерть, любовь. Почему вы не сказали о ненависти?

- Потому что любовь и ненависть – это одно и то же, просто два разных полюса.

- Некоторые критики назвали вашу новую книгу исповедью автора. Это действительно исповедь?

- Это двойная исповедь. В какой-то момент я почувствовал, что идя по двум путям, которые ведут в разные стороны (пишу стихи и исследую стихи), я в какой-то момент сойду с ума, лопну, разорвусь. Мой близкий друг Майя Никулина – один из лучших, гениальных поэтов – всегда удивляется, как я могу исследовать стихи. Я думал, что рано или поздно просто погибну. Но оказалось, что эти пути – это дуги. Прошло 33 года, и произошло соединение двух дорог, и я написал эту книжку. То есть это результат движения в разные стороны, которое в конечном итоге сошлось в одну точку. Это двойная исповедь: сочинителя и исследователя.

На миллион людей – один поэт

- Вы работаете в журнале, читаете много работ. Авторов хватает сегодня?

- Хороших – не хватает. Стихов очень много. У меня сейчас в кабинете около 500 подборок, в каждой – 30-50 стихотворений. Есть такая статистика: на один миллион – один поэт. В России живет 140 миллионов, значит, 140 поэтов. Больше быть не может.

- В нашем городе, значит, поэтов – полтора-два?

- Два-три, так и есть.

- Кто кроме вас?

- Я лично не знаю, хорошо я пишу или нет, и никогда не узнаю. Сам себя оценить не могу. «Поэт» говорят о человеке тогда, когда его уже нет. Есть идиоты, которые даже делают себе визитные карточки с надписью «поэт». Один американский писатель сказал: «Назвать себя поэтом – все равно, что сказать о себе «я хороший человек».

Звонок в студию:

- Меня зовут Юрий Николаевич. Хочу поблагодарить Юрия Казарина: моя дочь у вас училась. Очень интересно про стихи: у меня дома стоят томики, и я могу гадать по ним, отвечать на вопросы. Задаешь вопрос – берешь томик Пушкина, называешь страницу, строчку. И здорово получается! Пробовал на других поэтах – не получается.

- Значит, это не поэты. Древние римляне, кстати, тоже гадали на поэтах, и поэтов называли «vates» - «предсказатель». То есть пророческое в поэзии должно быть.

- Как вы относитесь к разным литературным чтениям, которые проводятся в Екатеринбурге? В последнее время появляется много таких проектов. Посещали? Слушали?

- Я очень редко посещал, но отношусь хорошо. Я считаю, пусть лучше люди занимаются стихами, поэзией, декламацией – чем угодно, только бы они не бегали с топориками по ночам.

- А вообще разговоры о том, что Екатеринбург будет международной литературной столицей, вам нравятся?

- Сегодня существует три литературные столицы, поскольку существует три школы: это московская, питерская и екатеринбургская. Здесь, на Урале, сложилась такая хорошая литературная традиция, которая в свое время основывалась на новом воздухе культуры. Здесь воздух не московский и не питерский, здесь воздух промышленный. И в этом промышленном воздухе появились потоки – театральные, музыкальные, живописные, и потом уже – литературные. У нас другое отношение к земле. Уральцы, которые родились здесь, редко уезжают. Я имею в виду талантливых, творческих людей – от инженеров и врачей до актеров, писателей. Например, Николай Коляда, Евгений Ройзман, Майя Никулина – все живут здесь. Я понимаю, что происходит. Мы находимся на границе Европы и Азии. Это шов, который сшивает два континента в один. И здесь, видимо, какое-то притяжение земли. Этот шов никогда не разорвется.

- Говоря о земле… Бажов актуален до сих пор?

- Конечно. Его философия мастерства, безоглядного творчества – это философия гения. А мы всегда ориентируемся на гениев.

- На кого мы еще ориентируемся? Кого вы можете порекомендовать?

- Я недавно закончил писать книгу «Поэты Урала», где разъединил огромную группу – более 100 имен – на две группы: поэтов и стихотворцев. Поэтов получилось 57 человек. Это и Майя Никулина, и Алексей Решетов, и Евгений Ройзман, и Борис Рыжий, и многие другие.

Писателем стал… из-за заикания

- Юрий, как становятся писателями? В вашем случае как это было?

- Вопрос, наверное, самый сложный, потому что у каждого человека это происходит индивидуально, уникально. Расскажу, как произошло у меня. В детстве я очень сильно заикался, не мог говорить вслух вообще. Поэтому говорил все «в себя»: не в мир бормотал, кричал и стишки на стульчике декламировал, а в себя. Это во-первых. А во-вторых, понял, что, наверное, я какой-то урод, потому что все время все перевожу в стихи. Услышу какую-то музыку – и перевожу в стихи. Мне казалось, что я ненормальный. 4 года – тот возраст, когда начинают спрашивать, кем ты хочешь стать. В садике меня спросили, и я ответил, что хочу быть писателем. На меня посмотрели, как на идиота. Эта мечта была всегда. Я писал стихи с трех лет, читать начал в четыре года. Записывать свои стихи начал лет в 11.

- Если говорить о работе критика, литературоведа, писатель Дмитрий Быков совмещает писательский труд и работу критика. Судя по его заметкам, очень много читает. Эти две ипостаси дополняют и обогащают друг друга?

- Здесь много зависит от того, какова языковая личность этого человека. Конечно, Дмитрий Львович – очень богатая, широкая, уникальная языковая личность. Он пишет неплохую прозу, неплохие стихи, совершенно блестящую публицистику. Разбирается в поэзии, литературе, пишет литературоведческие работы. Я его могу оценить как величайшего труженика, пахаря. Есть две болезни: графомания и гиперграфия. Графоманией болеют миллионы, гиперграфией – единицы. Наверное, у Дмитрия Львовича как раз второй случай.

- А то, что касается его «писем счастья» на актуальные темы?

- Да деньги зарабатывает. У него большая семья, надо кормить.

- У начинающих литераторов была проблема напечататься. Сейчас есть ресурс – Интернет – где просто вал прозы, стихов молодых авторов. Как вы относитесь к сетевым феноменам типа Веры Полозковой?

- Я не имею права осуждать, судить. Это замечательно, что у нас миллион поэтов. Что касается Полозковой – пускай она себя оценивает, как хочет. Лишь бы не бегала с топориком, лишь бы не подкладывала бомбы в Домодедово или, там, в Останкино.

- Как вы полагаете, можно ли писательством заработать на жизнь? Или заработают только литературные проекты.

- Подлинной литературой заработать нельзя. Никто никогда ей и не зарабатывал, кроме Достоевского. Но он просто ставил себя в безвыходное положение: писал роман за 28 дней.

«Смотрю «Дом 2», это такой зоопарк!»

- Как относитесь к фантастической литературе?

- Очень люблю Рэя Брэдбери.

- Сергей Лукьяненко, Макс Фрай?

- То, что дама скрывается за литературным псевдонимом – это вещь известная. Точно так же, как наши детективщицы, которые не пишут сами. Там трое-пятеро авторов. Я могу сделать контекстологическую экспертизу и определить, сколько авторов это писали. Могу определить, кто писал: женщина или мужчина. Возраст могу угадать, уровень образования, уровень культуры.

- Вы обладатель многих премий. Премии – это важно для писателя?

- Абсолютно неважно.

- В книжных магазинах интересная ситуация: вышел в прокат фильм «Идиот» - бестселлером сразу стал роман «Идиот». Вышел сериал «Мастер и Маргарита» - в лидерах продаж Булгаков. Люди читают телевизор, получается?

- Здесь просветительская функция явно работает. И это очень хорошо.

- Вы часто отдыхаете в компании с книгой?

- У меня болезнь: я не могу не читать стихов. Если я сегодня не почитаю чьих-то хороших стихов, я буду болеть, плохо спать, на другой день буду опухший, начну чихать, кашлять, хромать. Это не наркотик, а какой-то витамин в кровь, космический витамин. Читаю одновременно 8-10 книг в Екатеринбурге, а за городом – еще книг 12.

- Есть книга для кухни, для комнаты, для туалета?

- Мне есть, где читать. Без книги действительно ни одного шага ступить не могу. Сейчас я не читаю ничего, кроме хорошей литературы и поэзии. Иначе не могу, я умру от шока, от грязи, от ужаса, от мути. Не могу читать русскую «деланную» проектную литературу. Это нужно смотреть по телевизору.

- А телевизор смотрите?

- И телевизор, и радио слушаю. Я преподаю, в том числе, журналистам, так что обязан знать, как делаются новости, ток-шоу. «Дом 2» смотрю! Это такой паноптикум, такой зоопарк, это нужно смотреть! Там наше общество такое, какое оно есть на самом деле. Цветаева сказала однажды: «Не надо мне ни дыр ушных, ни вещих глаз. На твой безумный мир ответ один – отказ». Я постепенно отказываюсь от мира и живу все больше в деревне. И когда я смотрю «Дом 2», то понимаю: вот ваш безумный мир.

СПРАВКА «КП»

Юрий Викторович Казарин: поэт, писатель, исследователь языка поэзии, доктор филологических наук, профессор, член союза писателей России, автор ряда книг стихотворений, прозы и научных изданий, редактор отдела поэзии журнала «Урал», лауреат многочисленных премий, почетный работник высшего профессионального образования.